В столице состоялся круглый стол на тему “Гендерные аспекты образования Кыргызстана — проблемы и перспективы”.
На мероприятии свое исследование презентовала гендерный эксперт ОО “Агентство социальных технологий”, координатор Альянса женских законодательных инициатив Зульфия Кочорбаева.
“Передо мною стояла задача провести анализ учебно-методических материалов, выяснить, насколько они свободны от гендерных стериотипов, а также узнать, насколько современные школьные учебники воспроизводят существующие предубеждения в отношении лиц разного пола”, — пояснила эксперт.
Книги, подвергавшиеся анализу, изданы уже в период суверенитета Кыргызстана.
По словам Зульфии Кочорбаевой, обнаружилась следующая картина — в изданиях несмотря на то, что авторы, скорее всего, пытались учитывать гендерные аспекты, тем не менее есть определенные диспропорции. Например, при использовании иллюстраций, в которых есть изображение лиц разного пола. Мужчины изображаются почти в два раза чаще, чем женщины. На этих же картинках воспроизводятся существующие традиционные гендерные роли. То есть, к примеру, если в учебниках описываются профессии, то специальностей, в которых заняты мужчины, гораздо больше и их спектр шире. В то время как роли женщин сводятся чаще всего к учительнице, домохозяйке, продавщице на рынке. Ну вот практически все!
“Это говорит о том, что серьезные гендерные экспертизы наши учебники не проходили. И при небольшой корректировке мы могли бы эти вещи выровнять”, — говорит эксперт.
По ее мнению, гендерная осведомленность методистов и разработчиков книг недостаточная. Поэтому ее нужно повышать.
Вторая проблема — несмотря на правовые гарантии, которые государство взяло на себя по обеспечению равного доступа девочек и мальчиков к образованию и развитию, такового по-прежнему нет. Меньше спортивных секций для девочек, меньше тренеров-женщин. “Это отдельная проблема, как увеличить число женщин-преподавателей в сфере физкультуры”, — заметила Зульфия Кочорбаева.
Сфера физической культуры на местах финансируется тоже непропорционально: в основном финансируются и оборудуются спортивным инвентарём секции, в которых преимущественно занимаются мальчики. То есть футбола, борьбы и т. д. А вот в легкую атлетику, гимнастику вкладывают значительно меньше.
Помимо этого, в школах практически нет раздевалок, оборудованных должным образом, не говоря уже о том, что нет душевых кабинок. Все это делает занятия спортом непривлекательными и для детей. “Поэтому можно констатировать, что, до тех пор пока эти вопросы не будут в приоритете и пока нужды в этом секторе образования не будут решены, мы будем иметь худший показатель здоровья у девочек, чем у мальчиков”, — подытожила эксперт.
Следующей с презентацией на тему “Гендерное измерение образования: де-юре и де-факто” выступила доцент КРСУ Надежда Пригода. Она отметила, что именно в школе зачастую закладываются и поддерживаются определенные гендерные стереотипы. Это связано с содержанием информации, с которой сталкиваются школьники, а также с низкой гендерной чувствительностью учителей. В педагогических вузах этому вопросу не уделяется должного внимания. Кроме того, профессия учителя имеет в основном женское лицо, потому что мужчины в сферу образования идти не хотят. “Чем младше дети, тем больше вероятность, что их учителями будут именно женщины. И только в старших классах появляются педагоги-мужчины — преподаватели физкультуры, труда, физики, то есть традиционных мужских специальностей. Это говорит о том, что мы сами воспроизводим гендерные стереотипы”, — заметила докладчик. Подавляющее большинство сотрудников дошкольного образования — тоже женщины.
Рассказала эксперт и о низком охвате детей дошкольным образованием. Поскольку им охвачены только 13,4% малышей, то их образование и воспитание ложатся преимущественно на матерей, вынужденных терять профессиональную квалификацию, а значит, в будущем испытывать большие трудности в поиске работы, в карьере и заработке.
Еще одна проблема, которую затронула Надежда Пригода, — это охват обучением школьников. Самый высокий процент наблюдается в младшей школе, в 1-4-х классах. А вот уже в средней школе (5-9-е классы) он значительно снижается. Выбывание мальчиков из системы школьного обучения происходит в 2 раза чаще по сравнению с девочками.
Мальчики покидают школу больше по экономическим причинам, направляясь работать. Девочки же прекращают учебу в школе, следуя некоторым традициям, например, раннее замужество или кража невест: 12,2 % девушек выходят замуж до 18 лет, причем в селе в 1,5 раза чаще, чем в городе. Также есть семьи, которые не пускают своих детей в школу по религиозным убеждениям.
Все это, уверена докладчик, происходит из-за низкой ответственности родителей, отсутствия мер воздействия на неблагополучные семьи и семьи групп риска, большой текучести и нехватки инспекторов по делам несовершеннолетних, отсутствия или недостатка количества психологов, социальных педагогов в общеобразовательных организациях.
“Нашим кодексом предусмотрена административная ответственность за неисполнение родителями обязанностей по отношению к ребенку. Поэтому правоохранительные органы должны реагировать на подобные случаи. Никто не возражает против религиозного воспитания, но, поскольку мы живем в светском государстве и общее образование является обязательным, задача родителей — обеспечить, чтобы ребенок его получил, а государство должно создавать для этого условия”.
Завершая свой доклад, эксперт отметила, что для решения гендерных проблем в сфере образования нужны разделенная гендерная статистика, продуманная и активная информационная кампания, а также работа с нормативно-правовыми актами.
По итогам дискуссии участники выработали следующие рекомендации: интегрировать гендер в гуманитарные и социально-экономические дисциплины, внедрить специальный курс в КГУ им. И. Арабаева, модернизировать учебные модули повышения квалификации учителей, включать гендерные задачи и индикаторы в среднесрочные планы действий Минобразования и т. д.
Круглый стол был организован в рамках совместного проекта Фонда им. К. Аденауэра и экологического движения “БИОМ” “Стимулирование и мониторинг реформ в сфере образования в Кыргызской Республике”, реализуемого при поддержке Европейского союза.